Триумф Эйфелевой Башни

 В 1889 г. большая группа видных деятелей культуры обратилась в Парижский муниципалитет с требованием немедленно снести «чудовищное и бесполезное» сооружение, которое, по их мнению, портило вид французской столицы. О чем же шла речь? О 300-метровой металлической башне, построенной инженером Гюставом Эйфелем на Марсовом поле, на берегу Сены. Башня предназначалась для Всемирной выставки, проводившейся в этом году в Париже по случаю столетия Великой Французской революции. Это самое высокое для того времени сооружение (впоследствии его превзошли нью-йоркские небоскребы) было воздвигнуто в рекордные сроки, за два года. Из них полтора года ушло на закладку мощного фундамента, так как необходимо было гарантировать устойчивость столь массивной конструкции. Сама же башня была смонтирована всего за восемь месяцев из множества готовых стандартных деталей. Одних заклепок на неё пошло более двух миллионов! Арка в нижней части башни служила входом на выставку, на вершине был установлен маяк.

Сами городские власти, заказавшие Эйфелю башню, мыслили её временным сооружением. В их контракте с Эйфелем было указано, что через двадцать лет башня должна быть снесена. Кто мог тогда предвидеть, что Эйфелева башня станет неотъемлемой частью Парижа, его самой знаменитой достопримечательностью, его символом? Что её будут ежегодно посещать миллионы туристов? Скептики ошиблись, как часто бывает в истории. Башня выстояла и доказала свою полезность. Большую роль в этом сыграло изобретение радио. Сейчас верхушка башни вся утыкана антеннами, с которых ведется радио- и телетрансляция. Используется она и для мобильной связи, и для метеорологических наблюдений. На нижних этажах расположились два ресторана, а на вершине – смотровая площадка, с которой туристы обозревают панораму Парижа. Подняться туда можно по лестнице, но это не каждому по силам, большинство предпочитает лифт. Чтобы предохранить башню от коррозии, каждые семь лет её заново перекрашивают краской особого бронзово-коричневого оттенка.

Эйфель был инженером, а не архитектором, не дизайнером, он создавал не произведение искусства, а чисто техническую конструкцию. Поэтому можно спорить об эстетических достоинствах башни, но чего нельзя отрицать, так это её уникальности и неповторимости.